Яша БОЯРСКИЙ: "Мой герой, как и я, разный"

Яша в нашем издании не гость - имя его значится в выходных данных журнала. Доброе приятельство и ежедневное общение с человеком, о котором берешься писать, как ни странно, не упрощает, а усложняет задачу интервьюера - избыток информации, субъективных впечатлений, наконец, желание не разочаровать товарища и коллегу, ведь артисты - народ капризный:

Представляя Якова Боярского, необходимо упомянуть о его легендарных альбомах <Сыктывкар> и <Я в Германии у тети>, утвердивших их автора-исполнителя в первом эшелоне жанра. А еще, и это очень важный штрих, Яша - оптимист, позитивный и добрый человек и в жизни, и в песнях.

- Яков, давай, что называется, с места в карьер - как пишутся тобой твои песни?

- Песни пишутся по-разному. Иногда сразу набело, иногда долго и в тяжелых муках. Если на заказ, среднее время написания - три дня. В этом случае не вкладываешь тех мыслей и чувств, которые необходимы в песне, написанной от сердца.

- Вот уж не думал, что ты и на заказ можешь! Зачем - с целью заработать?

- С целью заработать или в силу дружеского расположения. Писал для известного в <русской> Германии Васи Пряникова - <Кабрио>, <От Москвы до Казахстана>, экс-солисту <Лесоповала> Казанцеву - <Наганчик>: И другим исполнителям писал: Истории заказных песен зачастую комичны - иногда что-то из написанного, кажущееся мне неудачным и непригодным, нравится тому или иному исполнителю. А вообще, в песню на заказ не входишь авторски, просто изготовляешь ее, обладая определенной техникой.

- Ну и хватит о них, заказных-изготовленных. Расскажи о сочинении настоящих!

- Я родился и вырос в России, люблю эту страну. Ее история, люди и их судьбы мне очень дороги. Все то, на чем я вырос, отражается в моем творчестве. Случается, что рассказанная кем-то реальная история западает в душу и, облеченная в некую поэтическую форму, становится песней. И так бывает, но крайне редко. А вообще, я и сам не знаю, как рождается стихотворение. Говорят, это что-то высшее, есть, мол, какой-то информационный уровень, из которого поэт черпает: В Древней Греции, например, считалось, что устами поэтов глаголет уже неземная истина. Единственное, что я знаю, - я пишу о том, что мне близко, и в основе моих песен лежит моя жизнь и жизни близких мне людей.

- Ты, сидящий напротив и говорящий со мной, - это реальный Яша Боярский. Ты на обложках своих дисков и в своих песнях - это уже лирический герой. Чем настоящий Яков Боярский отличается от своего героя?

- Да ничем не отличается. Мой герой, как и я, - то простой и веселый, то грустный и лиричный, он разный. Неоправданно узки рамки амплуа трагика или комика. Меня за мою <разность> много раз упрекали. Одни говорят: <Ты должен делать только веселые и смешные песни!> Другие говорят: <Пиши и исполняй только драматичные, грустные песни>. А я не комик и не трагик, я пишу о том, что меня волнует, а это может быть и грустным, и смешным.

- Твои песни так правдоподобны и натуралистичны, что хочется расспросить о поводах к их написанию, прототипах. Вот, скажем, песня <Певичка> с альбома <Сыктывкар>:

- Было много прототипов героини этой песни и до, и после ее написания. Стихи ведь, как уже говорилось, имеют еще и некое мистическое значение, независимо от воли их автора. Что касается буквальной исторической правды, то, наверное, будет эффектным заявление, что все так и было, слово в слово. Наверное, объяснять и обнажать суть стихотворений иногда аморально, и разочаровывать никого не хочется. Были такие певички в иммигрантской среде, которая сама по себе драматична. Человек оставляет родину - и это уже драма:

- Чего же вы туда ехали?! Большевиков давно нет, но толпы ностальгирующих по русским березам что-то не рвутся назад.

- Не знаю, наверное, я очень русский человек. Ведь уезжали по-разному, кто как, кто зачем:

- Что касается тебя, мне кажется, что ты-то как раз уехал из авантюрных соображений: почему бы, мол, и не уехать:

- Наверное, ты прав, уехал я довольно-таки странно. Я всегда добивался своих целей, и всегда, когда желаемое было достигнуто, становилось скучно. Требовались новые приключения и преодоления, события, ощущение пульса жизни. Так и уехал. В 90-м году все уезжали. Говорили, что скоро коммунисты закроют границу, в магазинах хлеба не было. Наступил такой момент, когда казалось, что если сейчас не уехать, то никогда уже не будет шанса увидеть мир, увидеть нормальную жизнь, поучаствовать в ней. Я не за шмотками туда ехал.

- Ну а сейчас-то можно сказать, что ты приехал, вернулся?

- Да. Я побывал, где хотел, увидел то, что хотел увидеть, и вернулся.

- И это замечательно. А теперь давай снова вернемся к песням, не вообще, а к конкретным. Скажем, к истории экстремальной любви носильщика и лимитчицы-налетчицы:

- Игровая песня <На вокзале>: <А ты лимитчица или налетчица? Разъяснит вам когда-нибудь мент. И роман ваш хорошим не кончится - нету времени, есть лишь момент>. Не знаю, откуда это, просто хотелось написать о девчонке такой разбитной, вокзальной. Я видел в жизни таких разбитных, бравирующих своими подвигами, а в душе - несчастных и, как ни странно, чистых.

- Тебе удается образ феерической несчастной люмпенши: А еще песня <Путанка>!

- Да, <Путанка> - песня из этой же серии. Я не идеализирую падших женщин, но нахожу их иногда много честнее некоторых непадших или представляющихся таковыми. У Шекспира есть такое: <Я пал, чтоб встать>. А есть те, кто падает всю жизнь и никак упасть не может, а фактически лежит в грязи.

- Моя любимая песня в твоем репертуаре - <Дядя барин>. Откуда она, зачем, почему, как случилась?

- Однажды мне рассказали историю о том, как в Москве при рытье котлована экскаватор откопал плиту, под которой в закутке два на два метра нашли двенадцать или пятнадцать беспризорных детишек. И это было не в двадцатом году, а в наше время. Меня тот случай поразил, запомнился. Песня <Дядя барин> именно о таких детях: <Есть в Москве и дворы, и задворки, Дядя барин, я весь как в огне! Мой папаня погиб на разборке, Ну а брат - на чеченской войне>.

- Теперь о твоем нашумевшем немецком альбоме <Я в Германии у тети>. Рискну предположить, что в нем доля художественного вымысла минимальна, что все эти иммигрантские похождения ты видел.

- Да, все это я видел. Писался альбом три или четыре года назад. В нем мне хотелось показать, чем живет и что чувствует иммигрант третьей или четвертой, я в них совсем не разбираюсь, волны. Могу сказать, что иммиграция давно не та, какой ее знают и привыкли считать здесь, в России. Если раньше уезжали без надежды вернуться, сдавая и оставляя здесь все, что имели, то сейчас эта процедура нормальная и почти обыденная. А тогда Вилли Токарев писал: <И обязательно поеду я в Россию, Хоть до России далеко и высоко>. Все понимали, что это несбыточная мечта, и от таких мыслей в сердце рождалась тоска и щемящая грусть. Плакали от этих строк, понимая, что вернуться не суждено никогда. А сейчас, чтобы попасть сюда из Германии, надо заплатить за билет на автобус 50 евро, и через день ты будешь здесь. Теперь многие хотят вернуться, многие возвращаются. Кто-то уже не в силах опять начинать с нуля, хоть и на родине. В альбоме я хотел показать, что само лицо иммиграции изменилось. И в основе каждой песни мои личные впечатления и переживания. Герой альбома немножко карикатурный, смешной, трогательный жулик, который к тому же хочет вернуться: <Я в морду не дам, пересилю, Ты, турок, наслушался врак. Эй, турок, не трогай Россию И глохни, ты гонишь, дурак! Туда я пустой, без валюты, Однажды средь майского дня Свинчу - поезд ждет две минуты. Успею - пустите меня>. Я знаю, что очень много таких людей. Но по большей части этот альбом веселый, приносящий людям светлые, положительные эмоции: <В Германии я квартирую. Житуха, скажу тебе я! А я все ворую, ворую, А денег все нет ни копья. Есть всюду жлобы да придурки, А мне - что ватин, что мохер, Меня все знакомые турки Зовут уважительно - <херр>!> Мне хотелось показать трагикомическое положение типичного представителя <русской> Германии. Диск этот сделан в дэнсовой форме, обработке, поэтому нравится и молодежи. И если обычный шансон слушают в основном люди от тридцати и старше, я в данном случае эти рамки несколько сдвинул.

- Не было опасения, что из-за дискотечного оформления альбом пройдет и мимо взрослых, и мимо молодежи?

- Опасения бывают при всяком обнародовании. Но хотелось сделать что-то очень веселое, задорное и вместе с тем правдивое. Наверное, не все у меня получилось так, как хотелось, - я не мелодист, не кончал никаких музыкальных учебных заведений:

- Это бы только все испортило!

- Возможно. Однако меня регулярно упрекают за разные промахи по музыкальной части.

- Музыка в русском шансоне народная, кто бы что ни говорил. Учиться в консерватории, чтобы потом посвятить жизнь шансону - это лишнее.

- С одной стороны, да. С другой - бывает обидно, что не можешь самостоятельно сделать аранжировку, что необходимы услуги профессионалов, которые не всегда понимают, чего я хочу добиться, работая с той или иной песней.

- Один герой Довлатова, пошловатый советский певец, острил следующим образом: <Одни поют голосом, другие душой. У меня - ни того, ни другого. Чем пою, сам не знаю>. А чем ты поешь?

- Я, пожалуй, буду солидарен с героем Довлатова - не знаю чем.

- Придется напрямую спросить тебя об актерской, артистической составляющей твоей творческой работы.

- Мне кажется, я чувствую, насколько верно или неверно найдена в песне интонация, насколько правдиво. Если ты не даешь песне верной интонации, то она фальшива. Тем не менее, при этом песня может быть хорошо принята публикой. А образцы этой правильной интонации для меня - Высоцкий, Галич, Трофим, Круг. Это - настоящее.

- Своя особая интонация есть у каждой песни. Некоторые певцы ищут ее, исполняя песню множество раз. Как ищешь ты?

- Как показала практика, мое лучшее студийное исполнение - первое. Оно самое качественное и выразительное.

- Давай ненадолго отвлечемся от твоего творчества и поговорим о жанре в целом. Как тебе видится сегодняшний день русского шансона?

- Процессы записи и издания, особенно для людей с деньгами, стали настолько просты, что поющих сильно прибавилось. А еще они думают, что если спеть про тюрьму, получится очень модно. Много в жанре людей лишних, много дурновкусицы, но я уверен, что это временное, наносное. Много конъюнктуры - песни про маму, про дальнобойщиков, которых, как кто-то хорошо сказал, уже больше, чем самих дальнобойщиков. Хочется, конечно, чтобы была достойная планка, чтобы молодое поколение воспитывалось на достойных образцах:

- Тут речь уже не о шансоне, бери шире - тебе не кажется, что сегодняшние люди как-то поглупели по сравнению с людьми образца хотя бы десятилетней давности?

- Как-то с семьей и друзьями попали в театр на что-то смешное и ушли через двадцать минут, не поняв, чему народ смеется. Все это есть. Но я не склонен думать, что люди, человеческая культура идут по нисходящей. Я верю, что все наносное и спекулятивное пройдет, и вижу этому фактические подтверждения.

- Что ж, вернемся к лучшим образцам, то есть к тебе. Когда можно ожидать следующего издания твоих песен?

- Написан материал на два альбома, это порядка двадцати новых песен. Уже есть предложения по изданию. Предвидится <Я у тети - 2>, который давно ждут многие в Германии. Еще в проекте запись лирического альбома, содержащего песни-ситуации, песни о судьбах людей, о том, что лежит не на поверхности, а в глубине души человека. Процент задиристых, веселых песен в нем будет невелик. Не будет блатной, уголовной бравады. Вообще, когда кто-то поет <пойдем, убьем мента, гулять будем>, то я это не приветствую.

- Убивать нехорошо!

- Сложна душа человеческая! Вот зашла речь об этом же со знакомым священником. Он много раз исповедовал в тюрьмах и сказал о тамошних обитателях, будто бы абсолютно бездушных и бессовестных злодеях: <Вы не знаете, что это такое, когда кающийся преступник готов на все, только бы освободиться от своих ночных кошмаров, только бы получить прощение, очистить свою душу от крови, от греха!> Это сказал православный священник, и для меня этот аспект, этот взгляд на людей самый важный, в том числе в песнях, которые касаются криминальной тематики. Нет ничего важнее написанного в Библии, для меня это первое, главное и последнее.

- Раз мы так близко оказались к теме божественного, как ты относишься к мысли, что всякое авторское творчество есть осознанная или неосознанная попытка создания своего благовествования, Евангелия <от себя>?

- Не хочу лезть так глубоко, знаю только, что и жизнь человека, и творчество должны основываться на заповедях Божьих и что ничего лучше и чище библейской правды на свете нет. Все остальное может быть только ее соблюдением или нарушением. Мне бы хотелось, чтобы мое творчество было посильным соблюдением и подтверждением этих высших истин.

- Что бы ты еще пожелал себе в творческом, житейском, в любом плане? Только от души!

- Мне бы хотелось, чтобы мои песни радовали людей и помогали им жить.

Беседовал Дмитрий ЛЕГУТ.
журнал ШАНСОН ВОЛЬАЯ ПЕСНЯ, 06.07.2005